Очень атмосферное стихотворение. Одно из любимых.

______________________________________________

На черной виселице сгинув,
висят и пляшут плясуны. 
Скелеты пляшут Саладинов 
и паладинов Сатаны.

За галстук дергает их Вельзевул и хлещет 
по лбам изношенной туфлею, чтоб опять 
заставить плясунов смиренных и зловещих 
под звон рождественский кривляться и плясать.

И в пляске сталкиваясь, черные паяцы 
сплетеньем ломких рук и стуком грудь о грудь, 
забыв, как с девами утехам предаваться, 
изображают страсть, в которой дышит жуть.

Подмостки велики, и есть где развернуться.
Проворны плясуны: усох у них живот. 
И не поймешь никак, здесь пляшут или бьются? 
Взбешенный Вельзевул на скрипках струны рвет...

Здесь крепки каблуки, подметкам нет износа, 
лохмотья кожаные сброшены навек. 
На остальное же никто не смотрит косо, 
и шляпу белую надел на череп снег.

Плюмажем кажется на голове ворона. 
Свисает с челюсти разодранный лоскут, 
как будто витязи в доспехах из картона 
здесь, яростно кружась, сражение ведут.

Ура! Вот ветра свист на бал скелетов мчится, 
взревела виселица, как орган, и ей 
из леса синего ответил вой волчицы. 
Зажженный горизонт стал адских бездн красней.

Эй, ветер, закружи загробных фанфаронов, 
чьи пальцы сломаны и к четкам позвонков 
то устремляются, то вновь летят, их тронув: 
здесь вам не монастырь, и нет здесь простаков!

Здесь пляшет Смерть сама… И вот среди разгула 
подпрыгнул к небесам взбесившийся скелет: 
порывом вихревым его с подмостков сдуло, 
но не избавился он от веревки, нет!

И чувствуя ее на шее, он схватился 
рукою за бедро и, заскрипев сильней, 
как шут, вернувшийся в свой балаган, ввалился 
на бал повешенных, на бал под стук костей.

На черной виселице сгинув, 
висят и пляшут плясуны. 
Скелеты пляшут Саладинов 
И паладинов Сатаны.